WRE по МТBO в Дании (апрель)

Дания. Мировые ранговые старты. Остров Борнхольм. Наш домик среди полей, лесов и окаймляющих их дорог. Хозяйка дома - женщина за 70, которая с подружкой любит ездить в город и играть в боулинг.

 

Прохлада, дождь, ветер, облака и солнце - быстро сменяющаяся погода датского острова в северном море. Вокруг тишина. Машин почти нет. Только птицы наводят оживлённую суету, но она очень гармонично вписывается в атмосферу датского колорита.

 

Несколько тренировочных дней. Дистанции и отдых. Антон, Дима и шеф - Александр Павлович. Кухня в лучших традициях Шефа. Посиделки за разговорами после еды. Вокруг только безлюдные фермочки. Кони в загонах, зайцы в полях, роса по утрам..

 

         На соревнования за 10-20 км от дома. Машины на парковке. Знакомые друзья спортсмены из разных стран европы. Надпись «старт» на плакате, протоколы, техническая информация на щите. Эхом стартовый сигнал каждую минуту. Велосипеды, шлема и разноцветная форма по сторонам. А вокруг всего этого сосновый лес с подлеском. Тишина. Как будто не все ещё пронизано азартом и гонкой, и я наслаждаюсь моментом, когда никому от тебя ничего не нужно, нет накалённых эмоций официоза соревнований. Каждый из нас пока только входит в сезон, имея свои собственные цели и задачи.  Не было перед стартом мыслей о конкуренции. На старте встаёшь в одиночку. Есть только карта за минуту до старта и сигнал: -- -- ----. А дальше работа, скорость, постоянно меняющиеся задачи дистанции, красно-белые призмы, номера КП и ты. И только с собой ты «борешься», что-то решаешь, пытаешься выложиться максимально, на все на что ты готов к этому моменту. Некого обгонять с раздельного старта, есть только замерший вокруг лес, дороги и ты со своими стремлениями, желаниями. 

 

... В Дании я выиграла оба ранговых старта, которые были в программе датского тренировочного лагеря. Первым был лонг в 30 километров. После старта я была очень недовольна своими мыслями, "неправильно выбрав вариант на одном из перегонов", я позволяла себе думать о том, что проиграю что-то, кому-то! Пусть это и был ранговый старт, путь даже он что-то решал, оказалось, что выбить себя из ровной, стремительной реализации проще простого, достаточно допустить одну нерациональную мысль и "соревновательная система" приобретает стрессовое, гоночное, эмоциональное сопровождение. Оно не добавляет скорости, а создаёт фон стресса, когда желание результата, больше чем желание работать. Это и приводит к падениям, резким движениям, когда ломаются цепи, неровное переключение, остановки. В ориентировании перескок взгляда на другой КП, "параллельную ситуацию", когда во внутренней спешке спортсмен выигрывает секунду, проигрывая минуты на реализации неправильно выбранного варианта.

  Даже если я не допустила потом временных потерь, все равно за последнюю часть дистанции, я допустила слишком много "неуместных" мыслей, которые могут в любой другой момент привести к любому стечению обстоятельств, из-за неправильно реализованного настоящего момента соревнования (в мыслях и эмоциях, питающих эти мысли).

На следующий день была средняя дистанция. Её я пролетела за 50 минут. Это были 50 минут полёта, я искренне радовалась тому, что смогла сделать. Удовольствие от процесса у меня было гораздо больше, чем строчка протокола, пусть и первая.  

А в Данию мы вернёмся на Кубок Мира в мае, где начнётся официальный сезон по МТБО!

 

 

Хочу привести здесь несколько страниц, отрывков из книги Юрия Власова «Стечение сложных обстоятельств», которую читала на этом сборе. ( Полный вариант книги )

...«Я окончательно осознал, что мы копаемся в мелочах, являемся рабами имен и традиций — надо ломать тренировку, искать свое и не страшиться ни бога, ни черта! Тогда я впервые написал в своей тренировочной тетради: «Ничего не властно надо мной!» И верно, совсем не редко авторитеты лишают нас воли…»

«В 1959 году я защитил на «отлично» диплом — 5 лет и 7 месяцев учения были позади. И уже в апреле совершенно неожиданно для себя «накрыл» самый грозный рекорд — мировой рекорд Эндерсона в толчковом упражнении! Трудно даже приблизительно передать, что творилось тогда в окружном Доме офицеров Ленинградского военного округа. Настоящее безумие! Топот, рев, крики, слезы, объятия и в то же время порыв, сплачивающий всех в единое! С этим рекордом ко мне пришел неофициальный титул самого сильного человека мира. Во всяком случае, так именовали меня с того дня. Впервые с далеких предреволюционных лет этот титул перекочевал в Россию.

Газеты, телеграммы, письма, визиты незнакомых людей, сотни приглашений на различные встречи — поток их расширялся с каждым днем. Пришло сознание того, что случилось: я уже отдавал себе отчет в том, что этот рекорд не из штатных, что в этом рекорде воплотились вековые традиции русской силы. Отныне я уже не частное лицо, а своего рода символ. Я должен был быть достоин смысла этого рекорда и главное — не допускать срывов! Какой это достанется ценой, казалось, не имело значения. Существенно лишь одно: сохранить звание сильнейшего в мире при любых осложнениях и любой силе соперников! Это была серьезная ноша — гораздо серьезнее всех рекордов и тренировок. И ее предстояло нести до тех пор, пока я не переложу ее на плечи другого. Подобное отношение к неожиданному и почетному званию обернулось беспощадностью тренировок и обязанностью особого поведения во всех поединках. Никогда и ничем я не имел права показывать свое состояние, каждое слово должно было быть взвешенным, но самое важное — я обязан был победами утверждать, что эта сила не случайна в России…»

Спустя 6 лет:

«Тело кажется бумажным. Без преувеличения: если бы меня дернул за руку ребенок, я тут же получил бы чувствительное растяжение. Какое-то глупое и непонятное состояние. Кровоточивость десен поражает даже врачей. Глазные боли становятся привычными, как и расстройства пищеварения. Пытаясь сдвинуть книжный шкаф, я ломаю ребро. И это в том самом месте, куда еще какие-то десять лет назад я опускал штангу весом в 240 кг. Теперь я разговариваю с одышкой, мне трудно говорить, я делаю паузы. Дыхание у меня сиплое, натужное. Все чаще я задумываюсь: а может быть, я попросту износился и это — все?

Ко мне приходит смутной догадкой мысль, что я страдаю не от какой-то нераспознанной болезни, а главным образом от изношенности нервной системы и потери энергии — жизненной силы. Именно поэтому самые современные препараты не способны излечить меня. Если и есть какая-то определяющая болезнь, которую не могут найти, она все равно не главное для моего состояния. У человека нет сил преодолеть болезнь. Очевидно, такого человека надо лечить иначе. 

Я еще очень далек от исчерпывающего ответа, слишком многое не понимаю, а жизнь в таких случаях наказывает. Я еще опускаюсь до того, что жалуюсь знакомым. Часами жалуюсь по телефону, в письмах и разговорах. Я еще не сознаю, что всякая жалоба, пусть даже себе, — предательство себя, ибо трухлявит волю, умножает энергию болезни, укрепляет зависимость от всех болезней.

Приводит пример из книги «Таинственные явления человеческой психики» .

 «…в конце первой мировой войны этот человек был тяжело ранен осколками гранаты. В госпитале его состояние сочли безнадежным. Его поместили в палату смертников. «Тогда, — рассказывал австриец, — во мне что-то восстало… Я стиснул зубы, и у меня возникла только одна мысль: «Ты должен остаться жить, ты не умрешь, ты не чувствуешь никаких болей». Я повторял это бесконечное число раз, пока эта мысль не вошла настолько в мою плоть и кровь, что я окончательно перестал ощущать боль. Не знаю, как это случилось, но произошло невероятное. Мое состояние стало со дня на день улучшаться. Так я остался жить только с помощью воли. Когда я вполне оправился, я выработал свою систему победы над самим собой и пошел в этом отношении так далеко, что вообще не испытываю страданий, если не хочу их испытывать»...

Юрий Власов: "жажда жизни, жажда выздоровления, вера в победу становятся такими могучими, что я уже не сомневаюсь в своих силах. Силой духа я по-новому организую все процессы в организме. Вздор, будто человек не может вмешиваться в деятельность внутренних органов. Ведь человек заболевает в большинстве случаев под влиянием определенного душевного состояния, которое становится доминирующим. В итоге неизбежно и расстройство организма. Стало быть, такая связь между духом и внутренними органами тесна и непосредственна.

И как-то ночью я понял, что лекарства и врачевания бессильны. Напор тяжких переживаний, волевая рыхлость превратили меня в раба недугов. Не существует бесследных мыслей. Все мысли влияют на наши физиологические системы. Они суживают или расширяют сосуды, задерживают деятельность пищеварительных органов, нарушают сон или бешено гонят сердце. Невозможно проследить все множество ответных реакций. Скверные мысли, горе, не блокированное волей сопротивления и мужеством поведения, злоба, раздражительность, страхи, жалобы, сомнения, беспокойства — все это оборачивается расстройством организма, а в течение длительного времени — хроническими расстройствами на уровне болезней.

Надо воспитать себя, а точнее, перевоспитать, дабы несчастья, горе, усталость и беды не обращались в подавленность, беспомощность, растерянность, страх, а, наоборот, разбивались об энергию сопротивления. Надо, чтобы единственным ответом на подобные чувства и события было поведение, организованное на преодоление трудных обстоятельств.

С того мгновения я начал верить в то, что нет безвыходных положений. Есть дряблость души и неспособность верно организовать свою жизнь и поведение. Любое непреодолимое стечение обстоятельств должно вызывать лишь одну реакцию: волевой отпор поведением.

Жизнь — это огромный дар, нельзя жить тускло, а я уже привык к постоянным беспокойствам, сомнениям, страхам, озабоченности — другим я и не был последние полтора десятка лет. Как можно жить, когда нет радости в жизни, когда не ждешь с интересом каждого дня?! Как не заболеть, коли ты в вечных страхах то за здоровье, то за какие-то прочие обстоятельства?! Дни в сомнениях, болезнях, страхах — ведь это не жизнь. Она теряет привлекательность, ее заслоняют беды, заботы, и мы уже не живем, а существуем по привычке. А все это означает и соответствующее состояние наших внутренних органов, их тонус, характер реакций, способность к сопротивлению неблагоприятным факторам. Организм буксует, чадит, самоотравляется и в итоге ломается во многих звеньях.

Да, да, надо изменить главное — отношение к жизни, взгляды на беды, несчастья и вообще на все!.. Когда я это понял, меня охватила лихорадочная радость! Нашел! Это то, что я искал! Теперь уже не играет роли, чем я болею. Этот отпор универсален. Он выведет мой организм из тупика!

В те дни я заново передумал все мысли, которые так потрясли меня летом 1977 года. Теперь это было уже не отчаянное горение, а определенное поведение, мое место в жизни и соответствующее отношение ко всевозможным предприятиям и срывам — и ничто другое. Волевое сопротивление, мужество поведения — все это наделяло необыкновенной радостью, забытой так давно, что я все те недели находился как в бреду. Я с содроганием думал о своей прежней незащищенности, бессмысленности в поступках, дряблости… Отныне все иначе!

Отныне любая беда, любые срывы, неудачи — это объекты работы, и ничто другое. Нет безысходности — выход всегда существует!

С первых недель нового состояния я начал поправляться. Нет, болезнь сохранила инерцию, и все ее проявления давали о себе знать вполне определенно, но сила их притуплялась с каждым месяцем.

 Какое же презрение я испытывал к себе прежнему! И в самом деле, сломаться не в рискованной экспедиции, не при трагическом стечении обстоятельств и не в какой-то роковой эпидемии, а в московской квартире, в тепле, среди лекарств, обилия пищи, забот близкие! Это ли не позор!"...

 

 

  • Оцените материал
    (1 Голосовать)
Другие материалы в этой категории: « Кипр (продолжение) Дания. Кубок Мира 1 этап. »

Оставить комментарий

Наверх